Московская область: Коломна

В Коломну лучше всего приезжать на электричке. Выйти к унылому вокзалу, обозреть пятиэтажки, «Пятерочку» напротив, — и по трамвайным рельсам отправиться к центру.

Пешая прогулка по Коломне — словно разворачивание подарка под новогодней елкой. Чем ближе к коломенскому кремлю, тем более волшебные превращения происходят с городом. За невнятными пятиэтажками начинаются слободы, деревянные домики с резными наличниками, купеческие особняки, каменные и полукаменные — когда первый этаж кирпичный, а второй деревянный; усадьбы с мезонинами и флигелями, палаты XVIII века, легко отличаемые по габаритам от «новостроев» века девятнадцатого, церкви бесчисленные и, наконец, мощные стены кремля.

Коломна — городок на трех реках, двух дорогах. За него боролись три княжества. Его разоряли и сжигали татары, занимали поляки, пытались взять крестьянские войска Ивана Болотникова. Коломна горела, болела чумой, принимала Екатерину II, переживала «спрямление» улиц по генеральному плану архитектора Казакова… Сражения Великой Отечественной, погубившие так много исторических городов, остановились от Коломны в 20-30 км. За столетия своего бурного существования маленькая Коломна ухитрилась сохранить немало архитектурных памятников — больше разве что в соседнем Зарайске.

Коломенские улицы — с «прозорами», когда с каждой улицы открывается вид на одну из башен кремля, колокольню или храм. Исторический центр, в отличие от Москвы, не превратился в офисную пустыню, памятники архитектуры вполне обитаемы. Земля в центре города, разумеется, безумно дорогая — недаром у мэра Коломны там аж два дома. На крайне исторических улицах Посада стоят отнюдь не бутафорские колонки, из которых можно воды напиться. Ходят непуганые кошки, ластятся к прохожим. Растут яблони в коломенских садах.

Коломенские яблоневые сады произвели впечатление на летописцев еще в 1372 году. Город утопал в яблоневом цвету весной и ходил по паданцам осенью. Свои огромные урожаи «опортовых» (с ударением на первом слоге!) яблок, крупных, кисло-сладких, коломенцы уж и не знали, куда девать — везли в столицы («Коломна славится яблоками, вишнями и другими плодами. Мы едим их в Москве…», писал Карамзин), мочили, сушили, варили, а в XV веке придумали пастилу делать из яблочного пюре. Коломенская пастила прославила город на всю Россию. За возрождение забытой в советское время «сладкой славы» Коломны в 2009 году взялись энтузиасты: отыскали старинный рецепт, открыли Музей пастилы у Николы на Посадях, а в 2011-м и фабрику устроили, теперь делают вкуснейшую пастилу по дореволюционным рецептам и технологиям.

Есть у Коломны свои легенды — про клад Марины Мнишек, про «кресло» Дмитрия Донского. Были в Коломне «свои» масоны — отец писателя Ивана Лажечникова, например. Или купец Мещанинов, личность в Коломне известная. Были у Коломны «свои» писатели — Иван Лажечников, Николай Гиляров-Платонов, Борис Пильняк. Венедикт Ерофеев отучился полгода на филфаке Коломенского педагогического института и поработал грузчиком в продовольственном магазине на площади Двух революций. В Коломне помнят всех «своих».

Нахальные коломенские голуби сидят на карнизе дома Куприна — вернее, дома его сестры, куда писатель не раз приезжал. Дети бегают в сквере Блюдечко, где с одной стороны сквера — крутой берег, замоскворецкие поля, вид на Богородице-Рождественский Бобренев монастырь, с другой — купола бессчетные.

…В Коломну лучше всего приезжать на электричке. Выйти к унылому вокзалу, обозреть пятиэтажки и по трамвайным рельсам отправиться к центру. И получить свой подарок: обаятельнейший город с живой историей.

МЕСТНЫЕ ОСОБЕННОСТИ

Коломна — один из обязательных пунктов всех речных круизов по Оке. Пароходики останавливаются на городской пристани Бочманово.

События и праздники

Первая суббота сентября — День города
Сентябрь — праздник яблок

Что привезти из Коломны

Коломенскую пастилу, продающуюся в Музее пастилы и на Музейной фабрике пастилы. Коломенскую медовуху из магазина «Золотой улей». Мыло с видом Коломны. А в лавке при Николо-Голутвинском монастыре продается очень красивая керамика.

ИСТОРИЯ

Николай Гиляров-Платонов, «Из пережитого» (1883), том первый, глава первая, «Родной город»:

«Уездный город, бывший епархиальный, следовательно старинный, а потому, согласно этим двум качествам, со множеством церквей (до двух десятков счетом); река средняя, впадающая за три версты в большую. Но, впрочем, зачем же говорить обиняками? Это — Коломна. Крепость полуразвалившаяся, но с уцелевшею частью стен; уцелело также несколько башен и одни ворота с иконописью на них и с вечною лампадой. Как подобает старине, город потонул в легендах. В одной из башен содержалась Марина Мнишек: это исторический факт. В той же башне кроются несметные богатства: это легенда. В одной из церквей венчался Димитрий Донской и осталось его кресло. Это тоже история (сохранилось ли кресло доныне, не имею сведения). А об одной башне в зимние вечера при горящей лучине (свечи у нас полагались почти только для гостей) тетушка Марья Матвеевна заводила речь, что башня эта, угольная, к Москве-реке, называется «Мотасовою», и вот почему: на ней сидел черт несколько сот лет и мотал ногами. Против нее, за рекой, на лугу, окруженный несколькими избами бывших монастырских крестьян, — Бобренев монастырь; на противоположной стороне, за три версты, на стрелке между Москвой-рекой и Окой, — монастырь Голутвин. Летит сатана из Бобренева; видит его с башни Мотас. «Откуда и куда, друг?» — «Да вот бобреневских монахов соблазнял. Там кончил, теперь к вам в город». — «Э, голубчик, — отвечал Мотас; — я тут уже четыреста лет от нечего делать мотаю ногами; здесь нас с тобой поучат грешить, ступай в Голутвин».

Самоосуждение свойственно не одной Коломне, а вообще русским городам, особенно древним, происхождение которых затеряно. Замечательна эта народная черта. Не хвалятся, чем даже основательно хвалиться; не помнят героев, забывают о своих исторических заслугах, а помнят Божиих святых людей и им противопоставляют себя как негодных и грешных; рассказывают, что город основан «на крови», взводят на своих предков небывалые преступления. Предания о начале городов полны такими сказаниями. Откуда Коломна названа Коломной? Не одна Марья Матвеевна, но начетчики-мыслители мещане (таковые есть), дьячки и тому подобный народ передавали мне, что преподобный Сергий проходил некогда через город и его прогнали «колом»; он тогда прошел в Голутвин. Историческое событие несомненно, что Сергий преподобный проходил через Коломну, и там, где теперь Голутвин, благословил Димитрия Донского; посох Сергия остался в Голутвине. Но Коломна по меньшей мере двумя, а то и всеми тремястами лет старше Донского; тем не менее коломенцы воспользовались историческим событием, чтобы сочинить самоуничижительную легенду.

Вслушивался я в такие рассказы ребенком, хотя даже тогда не придавал им веры. Верит ли народ? Не думаю: и для него это поэзия, которою он наслаждается и поучается, не останавливаясь на вопросе об исторической верности. В собственном личном развитии я подмечаю черту, заслуживающую упоминания именно по поводу сказки об имени города. Шести, семи лет я был, когда мне ее передавали, и меня тогда уже возмущала филологическая нелепица. Я также пропускал мимо ушей историческое событие, равнодушный к тому, проходил ли через Коломну преподобный Сергий и что с ним было; но мне претило согласиться, чтобы Коломна происходила от творительного падежа «колом»; даже о падежах мне было неизвестно, но словопроизводства признать не мог. После, когда был лет десяти, я прочел у Карамзина догадку, что название произошло от итальянской фамилии Колонна. Объяснение точно так же показалось невероятным, и я доселе удивляюсь, как ученый с глубоким смыслом, каков был Карамзин, мог придумать такую несообразность.

Теперь выводят, и кажется — основательно, Коломну от «коло», то есть в смысле окольного, пограничного города. Это была действительно граница; далее, за Окой, начинались инородческие земли».