Бурятия

Издалека Бурятия представляется эдакой российской «внутренней Монголией» с дацанами и шаманами. Вблизи же оказывается гораздо шире, разнообразнее и противоречивее. Даже Байкал, который республика обнимает с трех сторон, показывает здесь столько своих лиц, что кажется то морем, то тихим прудом.

Разнообразие Бурятии можно оценить, просто глядя в окно машины, колесящей по дорогам республики. Пейзаж меняется стремительно, от района к району, от речной долины к снежным вершинам, от голой степи к пушистым лесам. На севере — тундра и лесотундра, плавно переходящая в дикую тайгу. В центре — степи и горы, на востоке — степи и холмы. Возвышенности повсюду, от пригорков до гигантов Хамар-Дабана, Саян, Баргузинского хребта. На юге — настоящая монгольская степь, одинокая, бескрайняя. Одна беда, причем неоригинальная — дороги. Во многих районах необходим внедорожник, а кое-где на севере и вовсе можно проехать только по Байкалу. Зато земля остается заповедной.

Байкал — главная точка туристского притяжения. Если, конечно, это можно называть «точкой», поскольку к Бурятии относится около двух третей всей длиннющей береговой линии озера-моря: северо-запад, север, восточное побережье и часть южного. Западное побережье Байкала — территория Иркутской области. И разница тут не только в административном подчинении.

Практически весь иркутский берег, в том числе популярнейшие Листвянка или Ольхон, — это скалы, повыше или пониже. Изредка встречаются пляжи, но найти там уединение лицом к лицу со священным озером трудновато. А вот бурятский восточный берег Байкала — почти сплошной песчаный пляж, растянувшийся на десятки километров и покрытый мельчайшим песком. Цвет песка постоянно меняется: от почти белого в поселке Энхалук до сливочно-желтого на кордоне Сосновка Баргузинского заповедника. Пейзаж того же Энхалука очень напоминает Рижское взморье, в Турке создается туристический кластер европейского уровня, а в Максимихе уже чувствуется близость Заповедного Подлеморья: за пляжами встают высокие горы, прослойка тайги между горами и песком гуще, а в воде периодически видны блестящие черные головы байкальских нерп. При этом пляжи везде широкие, очень чистые и свободные, отдыхающих мало, так что здоровое расслабление легко сочетается с медитативным созерцанием Моря.

Причина относительной непопулярности бурятского побережья Байкала — сугубо экономическая. У республики меньше жителей и денег, она уступает соседу по развитию транспорта и всей инфраструктуры. Однако жители Иркутской области колоннами едут на отдых в Бурятию. Потому что людей меньше, природа чище, а цены ниже.

Заповедники — особая тема для Бурятии, привлекающая экологических туристов со всего мира. В республике всего четыре города, но три заповедника размером с небольшую европейскую страну и два нацпарка.

Огромная часть бурятского берега Байкала, от поселка Усть-Баргузин и до Нижнеангарска — заповедная территория (Заповедное Подлеморье). До недавних пор это была зона с крайне строгим охранным режимом, и только в последнее время здесь начали создавать условия для приема туристов. В Заповедном Подлеморье до сих пор можно ощутить особое дыхание вечности, самодостаточной природной стихии, как бывает, например, на Эльбрусе.

Один из двух нацпарков, Тункинский, занимает весь одноименный район республики. Тункинская долина, где он расположен, необычайно одарена природой: здесь и уникальные горы, и потухшие вулканы, и минеральные источники — главное сокровище этой местности. Тунка (так в Бурятии зовут всю долину) — это Кавминводы сибирского масштаба, состоявшееся туристическое место, привлекающее людей независимо от моды или рекламы. Без преувеличений, аналога Тунки в России нет.

Широко известен лишь один из курортов Тункинской долины — Аршан. Однако мест, подобных Аршану, здесь множество. В Тунке представлены все типы минеральных вод и даже радоновых вод, за которыми люди со всей страны едут в Белокуриху, что в Алтайском крае. На источниках построены курорты: кроме Аршана, менее известные Нилова Пустынь, Жемчуг, Саяны, Хонгор-Улла. До кавказской пышности им далеко — выглядят тункинские курорты как обычные поселки, где в зазоры между деревянными домами вклинились небольшие гостиницы. Но эту непритязательность с лихвой компенсирует великолепие окрестных пейзажей. По одну сторону — неприступные Саянские горы, по другую — древний Хамар-Дабан, а между ними только небо и полоса долины. Разве что Байкал далеко.

Но если вы хотите совместить — сидеть в бассейне теплой минеральной воды и любоваться Байкалом — щедрая Бурятия предоставит и такую возможность. Пожалуйте на Дзелинду, Гоуджекит, мыс Котельниковский или Хакусы. Эти курорты находятся на северном побережье моря-озера. Единственная сложность — до двух последних трудно добраться. Летом — на катере, зимой — на машине по льду.

Даже на курортах в Бурятии ощущается та самая азиатская экзотика, причудливый симбиоз буддизма и шаманизма. Ленточки на деревьях, монастыри, священные горы и поляны, где обитают духи… Для одних туристов это этнография, для других — духовные поиски, и в любом случае — причина приехать сюда.

Прежде всего, путешественников привлекают буддийские дацаны. Кроме знаменитого Иволгинского дацана — центра российского буддизма в часе езды от Улан-Удэ, по республике рассыпаны десятки чудесных по своей жизнерадостности маленьких монастырей. Надо учесть, что в советские годы все дацаны в Бурятии все были разрушены, теперь они восстанавливаются или воссоздаются. При этом могут экономить на стройматериалах, но никогда — на красках. Вид нарядных дуганов (храмов) с загнутыми вверх углами крыш переносит воображение в какую-то далекую страну, а лама на пороге храма вдруг здоровается по-русски и предлагает подкрепиться позами в кафе при дацане. К туристам здесь относятся не просто лояльно, а очень доброжелательно.

Кроме дацанов, в Бурятии много священных мест, чаще всего отмеченных богато украшенными ступами. Попадаются и совсем невообразимые для современного сознания культы. Например, в той же Тункинской долине, рядом с трассой Култук — Монды, есть святилище Тамхи-Баряша, главным объектом которого является огромная курительная трубка. Считается, что напротив этого места, на горе Байгот, сидел Хан Шаргай-нойона, дух-покровитель жителей долины. Сидел и покуривал трубку. Ему до сих пор приносят в дар табак, святое место засыпано папиросами, а рядом в задумчивости курят те, кто просит у Хан Шаргай-нойона защиты и покровительства. О вреде курения и многих других рациональных вещах лучше на время забыть — нас еще ждут бурятские шаманы.

В отличие от буддизма, у шаманизма нет официальных культовых построек, потому что в данном случае храм — это сама природа. Шаманы живут внутри народа, в деревнях. Информация о них обычно передается из уст в уста. Достаточно знать название населенного пункта, а на месте просто спросить у прохожего, где живет шаман — и вам укажут нужный дом. За помощью к шаманам обращаются все: и буряты, и русские, и туристы разных национальностей. Узнают будущее, просят у духов совета, удачи, здоровья и благосостояния. В некоторых деревнях сохранились кузницы — в них шаманы проводят общеродовые ритуалы.

Священные места, где обитают шаманские духи, отмечены ленточками, причем некоторые воспринимают их как буддийские алтари, поскольку ламаизм ассимилировал исконные верования. В таких местах принято останавливаться (многие расположены вдоль дорог) и «капать» или «брызгать». То есть нужно пролить водку на землю в дар богам и испросить благословления на дальнейший путь. Можно оставить монетки или сигареты.

На этом фоне по-особому воспринимаются православные храмы, которым в Бурятии тоже есть место. В республике три православных монастыря, в том числе Посольский мужской монастырь XVII века, стоящий прямо на берегу Байкала. Это совсем не пустыня — поселок Посольск вполне живой и обитаемый, однако здесь так ясно чувствуется «уход от мира», будто на сотни километров вокруг нет ни души. Когда в открытую калитку, прорубленную в массивной ограде, смотришь на байкальские волны, они омывают край чистого одиночества.

Еще один слой бурятской жизни — старорусский, староверческий. Как здесь говорят, «семейский». Старообрядцы целыми семьями были высланы за Байкал при Екатерине II из Польши, куда они бежали после никонианской реформы. Трудолюбивые семейские в Бурятии расселились широко, хозяйство у них процветало, жили богато, сохраняли собственный уклад. Сегодня староверческая культура — песни, сказки, обряды — официально признана объектом нематериального наследия ЮНЕСКО.

Смекалистые семейские еще лет двадцать назад поняли, что туристы тоже пригодятся в хозяйстве. Пионером стало село Тарбагатай в 60 км от Улан-Удэ, открывшее двери своих домов — таких же ярких, как разноцветная одежда хозяев — для любопытствующих путешественников. Семейские кормят гостей рисовой кашей с сахарной пудрой (привет Китаю), штями (так зовут щи), пирогами с омулем, поют старинные песни и рассказывают о трудном и чудесном пути, который привел сюда их предков три века назад, о том, как устраивались в забайкальских степях, как торговали с Китаем (ткани расцветки «вырви глаз» оттуда) и о многом другом. Желающих размещают по домам и учат премудростям сельской жизни.

Гораздо труднее заглянуть в мир другого коренного народа Бурятии — эвенков. Во-первых, их осталось мало. Во-вторых, они живут, как правило, в труднодоступных районах на севере — например, в Баунтовском. В-третьих, эвенки лишь недавно начали демонстрировать свой быт туристам. Их чумы, покрытые корой, и интересные этнографические экспозиции можно увидеть в краеведческом музее Нижнеангарска и в некоторых поселках.

Вообще-то самый большой процент населения Бурятии — русские (примерно 66 процентов русских на 30 процентов бурят). Однако бурятский, а чаще — монгольский (эти народы — ближайшие родственники) колорит проявляется сильнее, особенно на юге республики, ближе к границе. Это и юрты, превращенные в кафе, и традиционная кухня, напоминающая о временах кочевников-скотоводов, и буддистские геометрические узоры, украшающие городские дома, и ассортимент рынков, где продают монгольский кашемир и войлочные шапки.

Многие туристы, в том числе иностранные, совмещают посещение Бурятии и Монголии, переходя границу или в городе Кяхта (Кяхтинский район), или в селе Монды (Тункинский район). Кяхта — яркий пример бурятской многослойности. Сегодня это провинциальный до зевоты город с разрушающимися памятниками архитектуры и громадным собором в качестве высотной доминанты, а сто лет назад Кяхта была центром чайной империи. Весь поступавший в Россию чай завозился китайцами именно через Кяхту. Потом чай везли в Петербург, оттуда в Северную Европу и дальше, до самого Лондона. Цепочку «Кяхта — Лондон» можно проследить в местном краеведческом музее имени Обручева (кстати, одном из самых первых краеведческих музеев Сибири).

МЕСТНЫЕ ОСОБЕННОСТИ

Считается, что большая часть бурятов исповедует буддизм, но это вопрос тонкий — чем ближе к югу Байкала, тем больше выходцев с иркутской стороны, традиционно шаманистской. Тем не менее дацанов в Бурятии много, они есть практически в каждом районе, не считая северных (коренное население там — эвенки, но численно преобладают русские) и Кабанского района. Кстати, северные районы республики в Бурятии принято называть «севера».

Названия районов и административных центров Бурятии в половине случаев не совпадают. Центр Тункинского района — поселок Кырен, Джидинского района — село Петропавловка, Селенгинского — город Гусиноозерск и так далее. Запутаться легко, так что учитывайте это при планировании путешествия.

Современные староверы-семейские — народ чрезвычайно живой и, вопреки ожиданиям, открытый. Интересная деталь: русских в Бурятии много, но семейские всегда друг друга узнают. И по внешности — как правило, они русые и светлоглазые, и по говору. Услышите от кого-нибудь вместо «хороший» — «бравый», вместо «парень» — «паря», вместо «влажный» — «волглый», знайте — перед вами семейский.

Для жителей Бурятии въезд в Монголию происходит по упрощенной схеме, а вот остальным придется, как обычно, получать визу. Забавный факт: монгольскую границу пешком пересечь нельзя, а вот на велосипеде можно, потому что это транспорт. Туристов, желающих съездить в Монголию и обратно, поджидают таксисты — перевозят через границу.

Единственный район, который мы не советуем выбирать для отдыха на бурятском Байкале — это часть Кабанского района ближе к Иркутску (окрестности села Тонхой). Здесь по берегу проходит железная дорога.

ИСТОРИЯ

Большая часть территории республики — это горы. Самая высокая точка республики — гора Мунку-Сардык, ее высота — 3491 метр. По этому горному хребту проходит граница между Бурятией и Монголией.

По сей день остается загадкой смерть ламы Даши-Доржо Итигэлова (1852–1927) — выдающегося буддийского подвижника XX века. Он умер во время медитации, завещав вскрыть саркофаг с собственным телом в 2002 году. Ламу похоронили в местности Хухэ-Зурхэн. Спустя 75 лет последователи исполнили завет Итигэлова. Тело гуру сохранилось в прекрасном состоянии и не подверглось тлену. Ученые до сих пор не могут объяснить этот удивительный феномен.

Рыба-даватачан, обитающая в озере Фролиха, является одним из самых древних животных на Земле, она существует на планете с ледникового периода.

Монголам, одной из коренных народностей Бурятии, историки приписывают изобретение каблука. Считается, каблуки были придуманы для того, чтобы ноги при езде на лошади не выскальзывали из стремян.

Легенды

В Баргузинской долине находится камень Бухэ-Шулун или Бык-камень. Местные жители считают, что в нем живет дух животного, который оберегает их от всего дурного. По легенде, одному быку так нравилось в долине, куда его пригоняли каждую зиму вместе со стадом, что однажды весной он не захотел покидать это место. Непокорное животное превратилось в камень и осталось здесь навсегда.

Рассказывают, что Чингисхан завещал похоронить себя в Баргузинской долине. Он называл ее Баргуджин-Токум (»край света»), в детстве он совершал здесь обряды жертвоприношений духам. Еще одно легендарное место, связанное с именем великого воина, — это Стол Чингисхана в междуречье Угутэрэ и Барун-Хандагай. Он представляет собой огромный валун, на который, по легенде, были нанесены древние письмена. Рядом со Столом стоит Стул-камень.