ХМАО - Югра

Для тех, кто никогда не был в Югорской долине, Ханты-Мансийский автономный округ до сих пор остается районом почти мифическим. Среднестатистический житель европейской части России в точности про него знает одно: там есть нефть, много нефти. А где нефть, там серьезные деньги, позволившие отстроить «русский Дубай» Ханты-Мансийск. Еще, конечно, суровый сибирский климат и коренные народы — ханты и манси, о которых чужакам тоже мало что известно.

Кроме этих очевидных положений, по поводу Югры существует немало заблуждений. Многие думают, что Ханты-Мансийский автономный округ — это где-то рядом с Якутией, и прописывают его за Полярным кругом. Еще чаще путают Ямало-Ненецкий и Ханты-Мансийский автономные округа. Так что для начала определимся с географией: Ханты-Мансийский автономный округ расположен в Западной Сибири, то бишь по западную сторону от Уральских гор. Административно он относится к Уральскому федеральному округу, но местные воспринимают свой регион как часть Сибири. Так что административное подчинение и реальная география в данном случае расходятся — никто в жизни не назовет ХМАО (местные ленятся произносить полностью наименование округа, заменяя его аббревиатурой) Уралом.

Ханты-Мансийский автономный округ объединяет древние сибирские земли, известные русским с XI века и постепенно завоеванные казаками в XVI столетии. Эти княжества назывались тюркским словом Югра, происхождение которого туманно. После бурной эпохи Ермака и князя Самара Югра четыре века жила тихо и довольно глухо. Оживляли ее государственные ямщики и их поселения (ямы), а также знаменитые ссыльные — достаточно вспомнить Меньшикова в Березове или Троцкого там же два века спустя. Только во второй половине XX века в Югре нашли нефть и газ, радикально изменившие и образ, и судьбу региона, ныне одного из самых перспективных в России. Нефтеюганск, Сургут, Нижневартовск — эти города с советских времен ассоциируются с железной поступью прогресса, не говоря уж о сегодняшнем Ханты-Мансийске. Современная Югра — впечатляющее сочетание древнейшего и новейшего.

При этом города Югры, которые многим представляются плодами нефтяного бума, существуют не первый век и начинались вполне традиционно — как поселки, остроги, почтовые станции... Наиболее яркий пример — Сургут. Сургутский острог известен с конца XVI века, это одно из первых поселений, основанных в Сибири сподвижниками Ермака, задолго до открытия сургутского нефтяного месторождения.

Новейшее в Югре гораздо больше бросается в глаза: дворцы в стиле хай-тек, отличные трассы, современные аэропорты, повсеместная газификация и все в таком духе. А настоящую древность так просто не увидеть. Ханты-Мансийск в последние годы позиционирует себя и как центр финно-угорской культуры: ханты и манси относятся именно к этой группе народов. Однако большинство населения региона — русские, переселявшиеся сюда со времен Ермака. К быту и традициям коренных народов можно приобщиться в двадцати пяти этнографических центрах. Музей под открытым небом «Торум Маа», оленьи стойбища в Варьегане и Агане, даже детские этноцентры — этнографический туризм в Югре выбран в качестве приоритетного направления. Однако практически все югорские музеи под открытым небом, этнографические центры, ансамбли, туры на снегоходах «в гости к хантам» — это не столько естественная жизнь, сколько музейная консервация традиционной культуры. «Натуральной», недекоративной древности в городах нет, она спрятана глубоко в тайге или на Приполярном Урале (тоже часть ХМАО). Простому туристу туда не попасть — на настоящие стойбища турфирмы не возят. Из «внешнего мира» до аутентичной жизни хантов и манси добираются самостоятельные путешественники и исследователи. Во-первых, дорога крайне сложна, по тайге придется передвигаться на снегоходах или вездеходах. Во-вторых, посторонних там никто не ждет. Представителей коренных народов, ведущих традиционный образ жизни, осталось не так уж много, их мир многие прямо называют закрытым. В лучшем случае чужаку позволят переночевать, в худшем — попросят удалиться. Но исключения, естественно, возможны.

Эксклюзивным и полноценным туристическим компонентом Югры становится сама нефтяная индустрия. Промышленный туризм — это модно. Мы зависим от нефти, но немногие знают, как ее добывают, что это вообще такое, и возможностей посмотреть на нее вблизи у нас немного. В Югре такая возможность есть. Производство выглядит очень эффектно — качалки, буровые установки, заводы практически в чистом поле (растительности в ХМАО мало). С недавних пор можно не только наблюдать эту своеобразную романтику с дороги, но и прикоснуться к ней непосредственно. В Сургутском и Нижневартовском районах по договоренности с местными «лендлордами» — доминирующими нефтяными компаниями — туристов возят на некоторые нефтяные объекты, на озеро Самотлор. Показывают, рассказывают и дают попробовать, чем пахнет «черное золото».

Кроме того, в Югре, как ни банально прозвучит, очень красивая природа. В этом отношении Ханты-Мансийская земля одарена не меньше, чем, например, Карелия, которую естественно вспомнить, учитывая трехзначное число югорских озер и рек, в том числе могучие Обь и Иртыш. Тайга со всеми своими сибирскими сокровищами, от кедров и лиственниц до великого разнообразия птиц и зверей, тоже прекрасна сама по себе. За настоящей тайгой, кстати, далеко ехать не придется — в Ханты-Мансийске и его окрестностях сохранились таежные массивы. На территории Югры есть два заповедника и десяток заказников, самые известные — экологические парки «Нумто», «Шапшинские кедровники» и «Самаровский чугас», представляющий собой природный остров прямо посреди столицы округа.

К слову о великом разнообразии птиц и зверей. Оно породило специфическую черту югорских музеев — практически везде есть экспозиции с чучелами. Один из самых известных и посещаемых музеев округа — Музей природы и человека в деревне Русскинская (не путать с одноименным музеем в Ханты-Мансийске) — представляет огромнейшую таксидермическую коллекцию.

Спортивный и любой активный туризм в Югре тоже на уровне. Особенно если учесть все комплексы, построенные в столице округа, от шахматной академии до международного биатлонного центра. Для горнолыжников подойдут базы «Хвойный Урман» и «Кедровый», расположенные в Ханты-Мансийске. Очень популярен Центр зимних видов спорта (тоже в Ханты-Мансийске), где проводятся международные соревнования. Самый известный и современный горнолыжный курорт за пределами столицы ХМАО — «Каменный мыс» в 20 километрах от Сургута. Для любителей экзотического отдыха проводится «Югорское сафари»: олени, снегоходы, сани, даже собачьи упряжки, охота и все зимние сибирские забавы.

МЕСТНЫЕ ОСОБЕННОСТИ

С климатом Югры та же ситуация, что и с географией: многие уверены, что в ХМАО трещат якутские морозы за минус 50. В действительности все далеко не так жестко — мороз ниже минус тридцати считается суровым и случается эпизодически. Средняя температура зимы — около минус 20, что в сочетании с пониженной влажностью воздуха переносится достаточно легко. Пожалуй, главная особенность погоды в Ханты-Мансийском АО — ее непостоянство. Перепад в тридцать градусов в любую сторону — обычное дело и зимой, и летом. Собираясь в Югру, стоит это учитывать.

Еще одна сложность — административное подчинение. ХМАО является частью Тюменской области. Получается этакая труднообъяснимая матрешка: автономный округ, помещенный внутрь области и внутрь федерального округа. При этом Ханты-Мансийский автономный округ платит налоги сразу в федеральную казну, минуя областную. Федералам такое положение дел, естественно, крайне выгодно, ведь ХМАО — один из богатейших регионов страны. Если бы налоги Югры шли в бюджет Тюменской области, она бы превратилась в непобедимого экономического гиганта и могла бы спокойно жить сама по себе. Власти Тюменской области о таком раскладе мечтают, потому постоянно продвигают проекты по слиянию области и автономного округа.

О благополучии Югры, пожалуй, красноречивее всего говорит уровень рождаемости. Согласно ежегодным статистическим исследованиям, по уровню рождаемости ХМАО стоит сразу за кавказскими республиками, часто опережая некоторые из них. Выше, чем в Югре, рождаемость только в Дагестане, Ингушетии и Чечне. Благодаря бэби-буму в ХМАО ежегодно строится множество детских садов, в городах открывают современные перинатальные центры.

Двигаясь по дорогам ХМАО, можно увидеть множество указателей на некие «кусты» с номерами. Куст — это сеть нефтяных скважин.

Отдельно стоит отметить сами дороги. По российским меркам — первоклассные автобаны. Поскольку доходы позволяют местным жителям покупать хорошие иномарки, неудивительно, что метнуться на 600 км в гости к друзьям в выходные — здесь обычное дело.

Бензин в ХМАО, вопреки ожиданиям, стоит столько же, а то и больше, чем в Москве. Дело в том, что нефть в ХМАО добывают, но не перерабатывают. Основные нефтеперерабатывающие заводы расположены в Татарстане и Башкортостане, так что «черное золото» проделывает двойной путь по нефтепроводу — из ХМАО и обратно.

Югра неофициально делится на вотчины крупных нефтяных компаний. От лендлорда (нефтяной компании) зачастую зависит благосостояние того или иного района округа. Сравнить хотя бы Сургут и Нефтеюганск. Первый — вотчина Сургутнефтегаза, который не только платит работникам зарплату, но и вкладывается в развитие «своей» земли. Поэтому город и район вполне можно назвать очень благополучными. А соседний Нефтеюганск, который был столицей империи «ЮКОС», от своего «хозяина» практически никаких бонусов не получал. Зарплаты по меркам округа оставались низкими, а в социальную сферу и городскую инфраструктуру ЮКОС нефтедоллары практически не инвестировал.

Одна из визитных карточек Югры — факелы сжигаемого газа. Это высокие трубы с огнем наверху. Стоят они за пределами городов, но хорошо видны с дороги. Особенно эффектно выглядят ночью. Факелы — следствие того, что нефть выходит на поверхность вместе с природным газом. Газ отделяют и сжигают, чтобы предотвратить возможные взрывы. Этот процесс лишен логики и убыточен — газ можно было бы пускать в дело. Но пока нефтяные компании действуют по старинке, хотя планируют потушить факелы в ближайшие несколько лет. Это не просто наглядная картина спускания денег в трубу, но огромный вред экологии.

События и праздники

День города в Ханты-Мансийске отмечается в первые выходные мая.

Ежегодно 7 апреля в парке «Торум-Маа» отмечают Вороний праздник, посвященный приходу весны.

Холодное время года традиционно завершается Международным фестивалем кинематографических дебютов «Дух Огня». На него традиционно съезжаются российские и зарубежные звезды.

Главный праздник Нижневартовска — фестиваль «Самотлорские ночи». Проходит в двадцатых числах июня. Это период белых ночей, весь город не спит, проводятся массовые гулянья, концерты и фейерверки.

Что привезти из Ханты-Мансийского автономного округа

Из округа можно привезти различные изделия местных мастеров из кожи, дерева, бересты, бисера, меха. Не упустите возможности попробовать знаменитую ханты-мансийскую сельдь и стерлядь. Хороша строганина из рыбы. Вообще блюда из рыбы — коронный номер здешних поваров. Кроме того, в Ханты-Мансийске делают потрясающие пельмени с олениной.

ИСТОРИЯ

В первой половине века никто даже и не думал всерьез, что в Югре есть нефть — внимание было сосредоточено на южных регионах. Апологетом идеи разработок месторождений на территории ХМАО был основатель советской нефтяной геологии Иван Михайлович Губкин. Он настойчиво убеждал научную общественность и партийных деятелей в том, что на севере могут быть просто колоссальные запасы нефти. Но отправлять экспедиции в Югру не спешили — качать «черное золото» в теплом Азербайджане было куда проще. Геологоразведчики пришли в ХМАО в начале 1960-х. Несколько лет проработали в тяжелейших условиях. Сказывался не только климат: Югра — это, конечно, невероятное количество озер, но огромную часть округа занимают болота. По этим самым болотам рабочим и геологам приходилось тащить технику, так как дорог и в помине не было. Но старания были вознаграждены, месторождения открывались одно за другим — Сургутское в 1962-м, самое больше в России Самотлорское — в 1965-м и так далее. На разработки потянулись рабочие, поселки разрастались в города, строились дороги и аэропорты. Нельзя не отметить странную несправедливость: памятника Губкину в ХМАО отчего-то до сих пор не поставлено.

Сегодня в столице округа проживают около 80 тысяч человек. Вообще города ХМАО «пухнут», как Москва, сюда на заработки съезжаются со всех регионов страны. Традиционно едут из других нефтяных регионов — из Татарстана, Башкортостана, республик Северного Кавказа, Азербайджана, чем объясняется высокий процент мусульманского населения Югры, так что в городах мечети соседствуют с православными храмами. Но едут не только те, кто собирается работать в нефтянке. Зарплаты здесь высокие во всех сферах: во-первых, богатый регион, во-вторых, есть специальные «северные» надбавки. Правда, и цены подчас выше московских. Жилье в крупных городах стоит столько же, сколько в столице.

Ханты и манси

Старые русские названия коренных народов Югры хантов и манси — остяки и вогулы соответственно. Это родственные народы. Языки у них разные, но относятся к одной языковой группе. Характерная черта манси — их образ жизни представляет собой нечто среднее между укладом таежных рыболовов-охотников и степных кочевников. Выглядят и ханты, и манси как монголоиды, хотя относятся к угорским народам, как европейские венгры, например. Интересно, что у многих хантов голубые глаза, хотя у монголоидов светлые глаза — редчайшее исключение.

Ханты живут на стойбищах, но тех, кто придерживается традиционного уклада, с каждым годом становится все меньше. В советские времена ханты отправляли детей в школы-интернаты. Отучившись, часть молодежи оставалась в поселках или городах, часть возвращалась на стойбища. Сейчас ситуация изменилась, дети живут с родственниками в поселках, ходят в школу. На стойбища к родителям возвращаются единицы, да и самих стойбищ крайне мало. Сохранились этнические поселки, вроде Русскинской в Сургутском районе или Агана в Нижневартовском. Такие поселки — нечто вроде следующей ступени развития поселений после стойбищ. Люди живут в цивилизации, но сохраняют некоторые черты традиционного быта — в Русскинской, например, многие до сих пор носят аутентичную одежду, ездят в нартах, только цепляют их к снегоходам. В поселках есть свои маленькие этнографические музеи, фольклорные ансамбли. С религией все достаточно сложно — ханты и манси в этом отношении очень консервативны и закрыты. Многие считаются православными, а если где и сохранился культ духов предков, об этом особо не распространяются. Священные места в тайге чужим никогда не покажут.

Манси в ХМАО меньше, чем хантов. Большинство живет в поселках. И у манси, и у хантов сейчас наблюдается подъем национального самосознания. Издаются газеты и журналы на родных языках, активно поддерживаются фольклорные коллективы, издаются произведения хантыйских и мансийских писателей. Ситуация характерна для многих регионов, где есть коренные малочисленные народы, но в Югре этот процесс, возможно, связан еще и с тем, что регион старательно продвигает этнографический туризм. У этого явления есть оборотная сторона: коренным народам зачастую кажется, что их превращают в артистов цирка ради развлечения туристов. Они не против этнографических музеев, но поездки на стойбища — то есть вмешательство в их жизнь — совсем не одобряют.